Лекарство от трансфобии

Сегодня Международный день видимости трансгендерных людей. Мы хотим подсветить его и предоставить площадку для высказывания т*сообществу.

В мире слишком много трансфобии. Даже в квир-сообществе её хватает. Нам кажется, одна из причин трансфобии заключается в невежестве. Люди склонны расчеловечивать тех, кого не могут понять. И мы знаем противоядие. Видимость неплохо работает: узнавание приводит к пониманию, а понимание к принятию.

Крапива поговорила с т*людьми из разных городов, в том числе, из любимого Нижнего Новгорода, о том, как им живется в России, планах на будущее, перспективах эмиграциии и важности поддержки от цис-союзникс.

В современной России квирам опасно говорить о себе открыто. Поэтому мы не раскрываем имён и городов героикс этого текста.

Он/его. Т*мужчина.

Я обозначаю себя как “трансгендерного мужчину”, когда объясняю людям, как ко мне обращаться и вообще общаться со мной. Но для меня трансгендерность — это часть жизненного опыта, немного не то же самое, что идентичность. Сейчас я стараюсь сосредоточиться на волонтёрской деятельности. Сил на собственную жизнь хватает с трудом. Ещё мы с партнёром приняли решение, что попробуем уехать. Честно говоря, не могу об этом развёрнуто написать — это личное и очень болезненное решение. Наибольшая поддержка, конечно, исходит от моего партнёра. Помогает и то, что я знаком с большим количеством прекрасных людей, не согласных с происходящим. Это действительно даёт надежду.

Мне кажется, что транс*сообщество — какой‑то персональный триггер Путина. Затрудняюсь сказать, почему. Наверное, трансгендерный переход чиновникам кажется какой‑то дикостью и ужасом. Скорее всего, так и есть — это страх. Но мне очень сложно залезть в голову к этим людям и понять, почему они считают, что решение совершить переход можно навязать. И чем мешают окружающим людям те, кто принимает такое решение для себя и своего благополучия. До войны я бы сказал, что, видимо, это совершенно не вписывается в их концепцию “нормальности”, куда больше, чем негетеросексуальные отношения, но сейчас у меня просто язык не поворачивается. Они ведь даже больше не скрывают, что в их концепцию нормального укладываются массовые убийства и пытки.

Я строил свою жизнь с расчётом на то, что поменяю документы и совершу переход. Теперь это невозможно в России. Мои личные планы, на которые я потратил много сил, теперь неосуществимы. На уровне чувств — я лет десять так плохо себя не чувствовал. А в целом, стало куда страшнее жить. Люди кругом стали резко агрессивно настроены в адрес ЛГБТК+ сообщества.

К примеру, на моей работе в больнице, где про себя ничего не рассказываю коллективу, на днях услышал, как коллеги обсуждают сына нашего пациента: он избил в школе мальчика за то, что тот якобы гей, и ему это сошло с рук. Коллеги искренне хвалили этого мальчика и говорили, что «‎всех их надо мочить». Путина, видимо, цитировали. Я стал спорить с ними — воспринято это было так, будто я Гитлера защищаю.

Для меня в качестве поддержки от окружающих выступает принятие. В целом, мне бы очень хотелось, чтобы люди просто приняли как норму, что трансгендерность существует, и помнили о ней, например, когда знакомятся с другими людьми. Кажется, что это пустяк, но, когда люди, встречая и видя меня впервые, спрашивают, как ко мне обращаться, я сразу чувствую огромное облегчение и радость. Это очень важно — понимать, что у тебя есть возможность открыто быть собой, не проходить всякий раз через этот ужасный фильтр, объясняя, доказывая, что ты тот кто ты есть и достаточно соответствуешь тому, что заявляешь. Тогда и только тогда, к тебе будут обращаться так как ты просишь. Я бы хотел, чтобы это распространилось в нашем обществе — видишь, что по паспорту зовут Маша или Наташа, но спрашиваешь в любом случае: «‎Как к тебе обращаться?» — слышишь в ответ «‎он», отвечаешь: «Окей, без проблем!» — и действительно так и делаешь. Нецисгендерные люди будут чувствовать, что они видимы — с одной стороны, с другой — перестанут постоянно ощущать, что они ненормальные, неправильные, а ещё доставляют неудобства всем вокруг.

Ещё мне важна видимость. Мы существуем, это нужно как можно чаще повторять. Да, я мог бы говорить о своём опыте публично. За других не могу судить — для кого‑то это травматично, а потому индивидуально. Но я считаю, что мы должны быть видимы. Замалчивание проблемы — прямой путь к тому, что она никогда не будет решена.

И хочу сказать всем — не сдавайтесь! Мы обязательно увидим Россию без всего этого мрака. Никогда не отказывайтесь от надежды. Она есть, пока есть мы. Нас много, и мы сильнее, чем кажемся самим себе. Нам нужно держаться — каждому отдельно и всем вместе: видеть друг друга, поддерживать друг друга, сопротивляться этому страшному давлению, которое пытается нас сломить. У них ничего не выйдет! Главное — помнить, что мы не одиноки. И мы увидим Россию другой, свободной, мы будем жить в стране, где сможем смотреть в небо, не пригибая голову к земле, гулять, держаться за руки, говорить о себе открыто. Мы будем свободны. Мы будем жить.

Он/его, они/их. Агендер.

Сейчас я чувствую себя нормально, нейтрально, наверное. Не уверен, что чувствую.

Я остаюсь в России, так как пока нет другого выбора. На данный момент у меня такая жизнь, что не до того, чтобы даже думать о переезде в другую страну. Мне кажется, что переезд — это довольно серьёзное решение, на которое я сейчас не готов и на которое у меня совсем нет средств. Возможно, даже в будущем я никуда не уеду, потому что я не могу представить жизнь в другом месте. Всё, что мне остаётся — это надеяться, что ситуация хоть как‑то улучшится. Меня очень поддерживает тот факт, что друзья принимают меня таким, какой я есть, и ведут себя со мной как с любым другим человеком.

Не могу сказать, что для меня жизнь стала сильно сложнее после принятия трансфобного закона. Я и до этого не то чтобы сильно показывался публично как т*персона. На уровне чувств мне страшно. Я часто беспокоюсь, что будет, если я покажу или скажу что‑то не то кому‑то не тому, и меня будут ждать ужасные последствия, и что мне никто не сможет помочь.

Транс*людям нужны обычная доброта и понимание со стороны общества. Мы заслуживаем такого же хорошего отношения, как и другие люди. И нам важна видимость. Я человек довольно застенчивый, и поэтому разговоры на публике меня не сильно интересуют, но я уверен, что есть такие люди, которые хотели бы открыто говорить о своём опыте, и я поддерживаю их.

Друзья, оставайтесь сильными. Вы прекрасны такие, какие вы есть, и заслуживаете любви, несмотря ни на что. Никто не имеет права говорить вам, кем вы можете и не можете быть, или диктовать, как вы должны жить. Мы обязательно справимся со всеми трудностями и сможем жить так, как нам удобно. Берегите себя!

Она/её. Т*девушка.

В данный момент я нуждаюсь в деньгах, чтобы как можно быстрее уехать, ибо чувствую страх и безысходность. Мне уже не важно куда, главное — как можно быстрее. Я хотела в Европу, долго планировала, но понимаю, что дальше тянуть нельзя, ситуация лучше не станет, а хуже становится с каждым днём, потому скорее всего в какую‑то страну СНГ.

Моя жизнь стала в разы сложнее уже после начала перехода, а после закона тем более. Но я всё равно не жалею. Я не успела сменить документы, я не могу устроиться на работу, я даже не могу открыто заявлять, что я т*человек, потому что сейчас это могут расценить как пропаганду экстремизма. Плюс я веду блоги, за которые по нынешним законам меня могут посадить в тюрьму, хотя там в основном просто моё творчество.

Тем не менее, мне повезло, ведь меня на 100% поддерживают сёстры. Мама же до конца меня не приняла, а скорее смирилась, но она согласна с тем, что мне нужно уезжать, и желает мне только счастья. Больше всего меня поддерживает моя девушка, точнее мы поддерживаем друг друга, и уезжать планируем вместе.

Что цислюди могли бы делать, чтобы поддержать меня? Как минимум — называть меня правильным именем и местоимениями — уже легче будет справляться со многими трудностями, и психологически легче будет жить. Это может вообще каждый. Если рассказывать своим знакомым, что т*люди не монстры и не извращенцы, и не больные, а просто люди, то тем самым удастся повысить толерантность или хотя бы снизить трансфобию.

Я думаю, что поддержка т*людей на западе — относительно новое явление, геи и лесбиянки раньше начали заявлять о себе, и уже частично прошли этот путь. Власти РФ используют это, переворачивая истинное значение поддержки, и пугая электорат тем, что их детей будут насильно склонять к «‎смене пола» — их терминология. Геев и лесбиянок демонизируют уже давно, и этим на самом деле многих людей не шокируешь, т.к. гомофобия, если её не поддерживать искусственно, сама по себе сходит на нет постепенно. Поэтому решили раскрутить транс*тему. Т*людей меньше, соответственно и меньше информации о них у цисгетеро-людей. Плюс они более уязвимая группа, опять же, потому что их меньше, ещё и зависимы от лекарств и врачей, отпор точно дать не смогут.

Для меня важна видимость — это главное, что помогает всем ЛГБТК+, если нас будут видеть, о нас будут знать, наше окружение будет видеть на нашем примере, что мы нормальные люди, это будет расходиться с картинкой в телевизоре. Я постоянно рассказываю о своём опыте в блогах, пишу песни на эти темы, и рассказываю в офлайне тем, кто готов это слушать.

Мировое сообщество, дайте нам возможность приезжать в цивилизованные страны, чтобы попросить убежище, без необходимости получения туристических виз для этого. У нас нет возможности их получать.

Граждане РФ, очнитесь наконец, из вас делают зомби. ЛГБТК+персоны, держитесь и не сдавайтесь, добро всегда побеждает зло. Виталию Милонову желаю удачно выйти замуж и прожить счастливую жизнь с любимым мужчиной. Авторы законов, будете висеть на столбах, вот увидите. Точнее, не увидите.

Т*люди, никто не вправе залезать вам в головы и штаны! Транс*женщины — это женщины! Транс*мужчины — это мужчины!

Он/его, трансмаскулинный человек

Сейчас я живу, работаю и волонтёрю. В данный момент остаюсь в России и это не какой‑то принципиальный выбор: уехать для меня сейчас непосильная задача. Я не понимаю, как и куда можно уехать, как найти необходимую медицинскую помощь, в том числе и с ГТ, в другой стране, как работать.

В данный момент меня очень поддерживает волонтёрство, даёт чувство, что я что‑то делаю, а не просто молча не согласен с государственной политикой.

Почему государство так активно нападает на т*людей? Не исключаю, что это какой‑то личный пунктик Путина касательно т*людей, который остальные подхватили. Но если рассуждать в общем, то предполагаю, что гомо- и трансфобная идеология в России очень примитивна, поэтому обращается к телесному. В осуждении гомосексуальности тоже часто звучит именно тема секса, а не спасения души например. Трансгендерный переход в этом плане оказывается удобной и значимой темой: можно много говорить именно о теле, о половых признаках. С принятием закона появилось много трудностей. Меня закон застал на неудачном этапе перехода, я не успел поменять документы, так что стало сложнее с ГТ и непонятно, что делать дальше. Психологически тяжело из‑за сложностей, неопределенности и необходимости принимать сложные решения, но в чём‑то в своём отношении к себе, в отношениях с людьми стало даже проще, поскольку появилась однозначность. Сразу ясно, что люди, поддерживающие этот закон, ничего хорошего тебе не желают, и наоборот, стало видно, что есть много людей, которые и помогают и принимают, хотя это идёт вразрез с позицией власти.

В нашей реальности для меня союзничество прежде всего — не молчать о дискриминационных законах и о правах, которые нужны ЛГБТК+ людям. Очень здорово, что есть и те, кто помогают активно: врачи, психологи и волонтёры, и те, кто в целом высказывают свою поддержку — для меня это уже союзники.

Я считаю, что видимость важна. Для транс*людей видимость — двоякий вопрос, поскольку хочется просто жить, не говоря о своей трансгендерности, но для меня был важен чужой опыт, это поддерживало, и возможность говорить тоже важна.

Хочу пожелать всем ЛГБТК+ людям оставаться собой и не предавать себя.